- Печку на полную мощность, горячий воздух на - стекла, включить подогрев заднего, минут через семь станет хоть что-то видно, но ехать надо, ничего, что как в танке, как с опущенным забралом, на ощупь, ничего, что мы все так едем – у кого же есть время спокойно прогреть машину?
- Над Невой удивительный свет: золотисто-голубой. Тепло-серебряный. Как белое золото. В этом освещении даже «Аврора», громоздкая и неуютная, как все похожие на утюги, пароходы начала 20века, кажется изящной.
- Школьники с рюкзаками и в вязаный шапочках – нормально. Молодые люди на «маздах», в мятых штанах без карманов разве что только под коленкой и тоже в вязаных шапочках – гламурно. Не понять мне.
- Запах сырости в домах. Постиранное белье не сушится. Отопление не дают, как и время обратно.
- Некошка в офисе кутается в очередной палантин. Сколько их у меня – сбилась со счета. Задевает «крыльями» бумажки и смахивает скрепки со столов.
- Некошка сменила шкурку. Длинное черное пальто, то самое, с которого мне было не лень спороть все рыжие завитушки. Пальто – идеал, родная, удобная шкурка, в котором не страшно проверять масло в принцессе и обтирать им ее грязные пороги, в котором можно поднять воротник до ушей, в котором уютно – уж в самом крайнем случае – даже спать.
- Рыжий кот-бандит, ужасно напоминающий того Рыжего, которому (я уверена, что именно так он и считает) принадлежит отель «Скандинавия», это рыжий кот, изображавший из себя цветочек на травке под окном офиса в августе, в конце сентября перебрался на более комфортное место: на парковку. И сидит с независимым видом на капоте одной из офисных машинок, на самом-то деле дожидаясь пока я отстану от него с фото сессией. Тогда она перекочует на мою – я только что приехала, там теплее.




- И, как правильно сказала Inci, неудержимо хочется погулять по парку, шурша листьями
- И печь сладкие пироги

я здесь работаю уже почти месяц. 22 или 23 дня. пишу кучу емейлов, звоню людям ....
да, пишу с учетной записи их постоянной ассистентки, но в подписи-то свое имя ставлю пишу ... и.о. такой-то
при этом в ответ, меня - как в емейл, так и по телефону - народ упорно продолжает называть Катей ....
особенно по телефону умиляет. 15 минут назад с девушкой разговаривала, представилась. она мне перезванивает: "Катя, у тебя там в базе..."

или веревочку. или гиольотиночку ...
голова болит и мозг в полной отключке. и - как назло - всем моим руководителям проектов (их четверо, не включая начальнега) чё-то от мене надо ...
я на быстро двигающихся людей даже смотреть не могу

update

у Некошки в голове от каждого движения перекатываются свинцовые шарики, а service desk прислал список стоящего на учете барахла - на проверку. и Некошка считает телефоны и залезает под столы, чтобы найти инвентраные номера компов...

купить в супермаркете говяжьего с бараниной фарша - дешево и сердито.
(изобразить по ходу в обувной мастерской, что обижена невмиманием персонала, трындящего по телефону вместо приветствия клиенту, а на самом деле уйти, прочитав на стене, что заказ надо оплачивать сразу, а у Некошки 300 р в кармане осталось после заправки, угу, заправиться на 400 - и не больше, вот фигня, когда везу маму и тетушку - с букетом белых роз от загса в честь моего развода, это не шутка, загс-то родной, у меня в свидетельстве тетушкина подпись: зам начальника ведь, так вот когда с ними, вдоль всего московского, как суслики, голосуют люди, готовые оставить свои денежки у Некошки, а я не могу: у меня мама, а когда маму высадила, никто ехать не хочет - it's unfiar, но там, где я вечером еду, людей-то вообще-то нет, да, хороший придумала способ, ну и что там проехать можно только наглостью - из-под уступи дорогу, чуть чуть вверх и влево, на мост, фиг кто пустит, только газ в пол, зато - не стоять),
дома есть баклажаны (розы поставим в жестяной тубус из-под хеннесси), еще помидоры, красная луковица, базилик, тимьян - все пожарить, и всякой зелени добавить в конце: петрушку, укроп, кинзу. все премешать. ну да, не мусака, вообще-то, ее в духовке надо делать по-любому, но духовки нет. и так хорошо.
и - красное полусладкое абхазское вино. мммм ...

шеф таки купил Некошке ноутбук, сисадмин таки поставил на него софт, а Некошка - потерявшая дома (не без помощи сестры) установочный диск для скайлинка - таки скачала драйвера с интренета (!) и установила себе мобильный интернет!!!! сама, представляете? ))))

я на связи!
сижу в офисе с своим ноутом, пользуясь отсутсвием болеющего начальника ))) - проверяю!
теперь могу выбираться во всемирную паутину даже из дома!

А то у меня уже который день в багажнике ездит лопата. Которую мама когда-то взяла у Альбины, чтобы отдать Ире, а потом Ира передала маме, чтобы она отдала Ане…. Все эти милые дамы дружат так давно, что воспринимаются многоголовым драконом. Мама, не рассказывай мне эту цепочку, умоляю. Просто скажи кому, куда и когда отвезти лопату.
И уже решайте быстрее. У меня в багажнике и так много полезных вещей

По дороге на работу можно успеть не только подумать обо всем на свете – кажется, прожить жизнь.
Некошка – кочевница. Знай и люби свой город. У нас есть улица Полевая-Сабировская. По карте не видно, что с нее есть куда-то выход. А он есть.
Думала только в Мск такие названия. Таких умных, кто по утрам огибает бесконечный затор на Коломяжском улочкой вдоль Серафимоского кладбища – тоже тьма.
Не говорите мене про метро: я не умею сплющиваться до двухмерного состояния, до листа бумаги. Не хочу.
Вставать в 6.00. Не в 6.15. И не в 6.29 – как сегодня!
Du … du hast mich … Клятый Раммштайн. Только под него могу проснуться.
Горячую воду на голову, обогреватель в розетку, чтобы хоть чуть-чуть подсушить волосы. Привезти из дома фен.
Кофе – лучшее изобретение человечества после колеса и 170ти лс под капотом.
Принцесса – чудо. Под шведским флагом и девизом «Авось!», из-под знака «уступи дорогу», или налево пока спит встречка – ее приемистость нас спасает. Постоять, помучить первую передачу и запястье, а хрен с ним со всем, принцесса поедет и со второй. Даже с третьей – поедет, десять вурдалаков тебе под одеяло, давай, девочка, ты можешь – если встать ненадолго. Потом 80 в изгибах Песочной набережной, - не сметь срезать углы, Крузер, твою мать! – чтобы чуть раньше остальных добраться до следующего затора. А тебя, Опель, пропущу, давай, пролезай, надо ж, подворотник включил… На кого поставить: кто быстрее тронется со светофора: тонированный под печную заглушку мерин или гнилая семерка с желтым инвалидным квадратиком на стекле? Не угадили. А Некошка угадала. Ура, дяденька, мы «сделали» спящего мерина- автоматчика, и успеем с тобой вдвоем на зеленый налево))))
Мятые десятки, сотня, small talk сводящийся к одному: хреновый у нас на болотах климат, а можно и не разговаривать, курить можно, не забудьте зонтик, нет, туда не поеду. Поеду только по дороге, относительно – т.к. дорог нет, есть направление. С северо-запада на юго-восток. С доктора, спешащего на профессорский обход в Отто, денег брать стыдно. Если вам нужен эндокринолог… я запомню как ее зовут. Вдруг нужен?
На Витебском – благословенно почти пустом в мою сторону – слалом между фурами, оставленный где-то сзади XC90, под six blade knife …. нырнуть в непримечательные ворота. Успела.
Trabajo ajeno.
ГБР, КЗР, согласовать договор топографической съемки с контрагентом. Пока я переводила такой же бред на английский язык в строительном вагончике, мне было интереснее. Опять же, шеф был любимый, с которым можно сидеть в обнимку – для тепла – на совещании, который ржет, почти истерически, вместе со мной после драматически серьезной трехчасовой презентации московских манагеров…. Выздоравливай скорее, байкерша, мне надоело сидеть за твоим компом.
И да, пальцы, привыкшие к ноутбуку, уже пол месяца прошло, а все спотыкаются о "нормальну" клавиатуру....

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

хочу признаться в любви. в полной, безоговорочной любви, крепко замешанной на уважении и чуть-чуть на зависти - к Нилу Гейману
подсадила меня на него, конечно же, Kitchen Witch, у нее хорошо про него написано, сходите почитайте, мне остается только приписать: ППКС, и удержаться от того, чтобы кинуться целовать господина Геймана в обе щеки при встрече. его спасет то, что мы вряд ли увидимся
пока прочитала только Neverwhere, сборник Smoke & Mirrors, и Stardust - увы, на русском.
От Neverwhere просто снесло крышу (прочитала два раза, бо в поезде Одесса - Питер больше нечего было делать) и не жалею. У нас первели как "задверье", скорее всего по аналогии с "зазеркальем". ну ладно, оценивать труд другого переводчика всегда легко, ты попробуй переведи...
я за Геймана не взялась бы. по крайней мере, всерьез. он слишком хорош для перевода. ну да, в моем представлении, перевод всегда, по определению, хуже оригинала.
но, прожужжав уши про Геймана папе, (известному любителю хороших книжек, как раз и подсадившему дочь на фантастику и фэнтези)Некошка была поймана на обещании перевести хоть что-то из рассказов. пообещала еще до выхода официального перевода, а раз обещала ...
итак, не стреляйте в пианиста, играет так, как умеет. т.е. не бросайтесь тапками в Некошку
(дисклеймер: никакой выгоды я из этого перевода не извлекаю, все права принадлежат НГ, и т.д., я просто развлекаюсь)
здоровая критика приветсвуется.

Нил Гейман, из сборника "Дым и Зеркала"

читать дальше Подвиг


Миссис Уайтекер нашла Святой Грааль, он лежал под шубой. По вторникам миссис Уайтекер ходила пешком на почту за пенсией, хотя ноги у нее давно уже были не те, и по пути домой заглядывала в магазин «Оксфэм», чтобы порадовать себя какой-нибудь безделушкой.
«Оксфэм» был одним из тех магазинов, куда люди совершенно безвозмездно приносили всяческий хлам: поношенную одежду, безделушки, неудачные подарки, ненужные сувениры, огромное количество книг в помятых бумажных обложках – доход от продажи шел на благотворительность. Больше всего содержимое магазина, зачастую пополняемое скарбом умерших, ненужным их родным, напоминало смытый с тонущего корабля и разбросанный по берегу груз.
Продавцами работали волонтеры. Сегодня дежурила Мари, семнадцатилетняя, полноватая девушка, в растянутом сиреневом джемпере, который, похоже, купила здесь же.
Мари сидела за кассой, разложив перед собой журнал «Современная женщина», отвечала на вопросы анкеты под заголовком «Откройте свою внутреннюю сущность», время от времени, заглядывая, перед тем как выбрать ответ из трех предложенных вариантов, на последнюю страницу журнала, чтобы свериться с заданными вариантам баллами.
Миссис Уайтекер бродила по магазину.
Чучело кобры так до сих пор и не купили. Кобра уже полгода пылилась в магазине, злобно сверкая стеклянными глазами в сторону вешалок с одеждой и буфета, забитого потрескавшимся фарфором и погрызенными игрушками.
Миссис Уайтекер погладила кобру по голове и прошла дальше.
Она взяла с полки два романа издательства «Миллс энд Бун»: «Мятущаяся душа» и «Беспокойное сердце», по пять пенсов каждый, и несколько минут всерьез рассматривала возможность приобретения пустой бутылки из-под розового вина «Матеус», украшенной декоративным абажуром, но передумала: некуда поставить.
Миссис Уайтекер сдвинула изрядно поношенную шубу, от которой отвратительно несло нафталином. Под шубой лежала прогулочная трость и книга с подсохшими пятнами воды: «Романтика и легенды рыцарства», А.Р. Хоуп Монкрифф, стоимостью в пять пенсов. Рядом с книгой, на боку лежал Святой Грааль. На донышке, на круглом ярлычке из клейкой бумаги, гелевой ручкой была написана цена: 30 пенсов.
Миссис Уайтекер взяла пыльный серебряный кубок и внимательно рассмотрела через толстые линзы очков.
- Очень мило, - сказала она в сторону кассы.
Мари пожала плечами.
- Как раз на каминную полку.
Мари снова пожала плечами.
Миссис Уайтекер протянула Мари пятидесятипенсовую монетку, девушка дала ей десять пенсов сдачи и коричневый бумажный пакет для книги и Святого Грааля. Затем миссис Уайтекер зашла в соседний магазин, мясной, и купила хороший кусочек печенки. Потом она пошла домой.
Изнутри кубок был покрыт толстым слоем красновато коричневой пыли. Миссис Уайтекер тщательно отмыла пыль и на час оставила сосуд в теплой воде с каплей уксуса.
Затем она до блеска начистила Грааль и поставила на каминную полку в гостиной, между фарфоровой фигуркой бассета с умильной мордочкой и фотографией покойного мужа Генри, сделанной на пляже в Фрайтоне в 1953.
Она угадала: смотрелось отлично.
На ужин в тот вечер она пожарила печенку в сухарях и с луком. Получилось вкусно.
Следующий день был пятницей: по пятницам миссис Уайтекер и миссис Гринберг по очереди ходили друг к другу в гости. На этот раз был черед миссис Гринберг навещать миссис Уайтекер. Они сидели в гостиной, пили чай и ели миндальные пирожные. Миссис Уайтекер пила чай с одной ложкой сахара, а миссис Гринберг всегда носила с собой в сумочке заменитель сахара в маленьком пластмассовом контейнере.
- Очень мило, - сказала миссис Гринберг, показывая на Грааль, - что это?
- Святой Грааль, - ответила миссис Уайтекер, - это чаша, из которой пил Христос во время Тайной Вечери. В эту чашу собрали Его кровь, когда центурион вонзил копье в Его бок.
Миссис Гринберг, маленькая еврейка, не одобряющая антисанитарии ни в каком виде, фыркнула.
- Ну не знаю, - сказала она, - но вещь красивая. Нашему Майрону вручили почти такую же, когда он выиграл в соревновании по плаванию, только там еще его имя сбоку.
- Он все еще встречается с той милой девушкой? Парикмахером?
- Бернис? Конечно. Они думают о помолвке.
- Как мило, - сказала миссис Уайтеркер и взяла еще одно печенье.
Миссис Гринберг сама пекла маленькие коричневые печенья с миндальным орешком сверху и приносила их через пятницу.
Они поговорили еще о Майроне и Бернис, и о племяннике миссис Уайтекер Рональде (своих детей у нее не было), и о миссис Перкинс, их приятельнице, которая, бедняжка, попала в больницу со сломанным бедром.
К полудню миссис Гринберг отправилась домой, а миссис Уайтекер сделала себе тост с сыром на обед, а после приняла лекарства: белую таблетку, красную и две маленькие желтые.
Раздался звонок в дверь.
Миссис Уайтекер открыла. На пороге стоял молодой человек со светлыми, почти белыми, волосами до плеч, одетый в сверкающие серебряные доспехи и белый плащ.
- Здравствуйте, - сказал он.
- Здравствуйте, - сказала миссис Уайтекер.
- Я странствующий рыцарь, - сказал он.
- Очень мило, - уклончиво произнесла миссис Уайтекер.
- Можно войти? – спросил молодой человек.
Миссис Уайтекер покачала головой.
- Прошу прощения, но это вряд ли возможно, - сказала она.
- Я ищу Святой Грааль, - пояснил молодой человек, - он здесь?
- У вас есть документы? – спросила миссис Уайтекер. Она знала, что одиноким старушкам не стоит впускать в дом незнакомцев без документов. Бывало, что пропадали кошельки или еще что похуже случалось.
Молодой человек развернулся и пошел обратно по садовой тропинке. Его лошадь, огромный боевой конь, размером с тяжеловоза, с гордо поднятой головой и умными глазами был привязан к воротам в сад миссис Уайтекер. Рыцарь порылся в седельной сумке и вернулся к двери со свитком.
Документ, подписанный Артуром, королем всех британцев, удостоверял всех заинтересованных, вне зависимости от ранга и статуса, что предъявитель его – Гэлахед, рыцарь Круглого стола, странствующий в поисках Святого Грааля. Внизу под текстом присутствовал карандашный рисунок молодого человека. Очень похожий.
Миссис Уайтекер кивнула. Она ожидала увидеть маленькую карточку с фотографией, но свиток выглядел куда более внушительно.
- Что ж, в таком случае, входите, - сказала она.
Они прошли в кухню. Миссис Уайтекер приготовила Гэлахеду чай, затем пригласила его в гостиную.
Гэлахед увидел Святой Грааль на каминной полке и встал на одно колено, аккуратно поставив чашку с чаем на желтовато-коричневый ковер. Солнечный луч, просочившись через тюлевую занавеску, подсветил золотом его исполненное благоговения лицо и превратил светлые волосы в серебряный нимб.
- Это воистину Святой Грааль, - прошептал он, три раза очень быстро сморгнув, как будто пытаясь прогнать слезы.
Он опустил голову, словно в молитве.
Гэлахед встал и повернулся к миссис Уайтекер.
- Добрая госпожа, хранительница Святыни Святынь, позвольте мне удалиться с этим благословенным сосудом, дабы закончились мои странствия, и обет был исполнен.
- Простите? – произнесла миссис Уайтекер.
Гэлахед подошел к ней и взял ее морщинистые руки в свои ладони:
- Мои странствия завершены, - сказал он, - я нашел Святой Грааль.
Миссис Уайтекер поджала губы.
- Вы не могли бы поднять с пола чашку и блюдце? – процедила она.
Гэлахед с виноватым видом поднял чашку.
- Я не согласна, - продолжила миссис Уайтекер, - мне он нравится там, где стоит. Вот здесь, между собачкой и фотографией моего Генри.
- Вам нужно золото? Ведь так? Госпожа, я принесу вам золота …
- Нет, спасибо, - ответила миссис Уайтекер, - никакого золота мне не нужно. Ваше предложение мне не интересно.
Она проводила Гэлахеда к двери.
- Было очень приятно познакомиться, - сказала она.
Его конь склонил голову над забором мисси Уайтекер и покусывал ее гладиолусы. Соседские дети остановились на тротуаре, уставившись на коня.
Гэлахед достал из седельной сумки несколько кусочков сахара и показал тем детям, которые были похрабрее, как коня кормить – с плоской ладошки. Дети захихикали. Одна из девочек постарше погладила конскую морду.
Гэлахед один легким движением вспорхнул в седло, и конь с рыцарем на спине потрусил в сторону Хоторн Кресент.
Миссис Уайтекер смотрела им вслед, пока они не исчезли из вида, затем вздохнула и ушла в дом.
Выходные прошли спокойно.
В субботу миссис Уайтекер съездила на автобусе в Марисфилд, навестить племянника Рональда, его жену Юфонию и их дочерей, Клариссу и Диллиан. Она привезла им самодельный смородиновый пирог.
Утром в воскресенье миссис Уайтекер пошла в церковь. Она ходила в храм святого Иакова Малого, служба в котором, в ее представлении была несколько более «современной», чем хотелось бы миссис Уайтекер («не обязательно думать, что это церковь, мы здесь просто собираемся пообщаться с единомышленниками»), но ей нравился викарий, его преподобие отец Бартоломью, особенно, когда он не играл на гитаре.
После службы она подумала, не рассказать ли ему про Грааль в своей гостиной, но решила, что лучше не надо.
Утром в понедельник миссис Уайтекер занималась огородом. Она страшно гордилась своими грядками с кухонными травами: она выращивала укроп, вербену, мяту, розмарин, тимьян и петрушку в огромном количестве. Миссис Уайтекер стояла на коленях, в толстых зеленых перчатках, пропалывала и собирала слизней в пластиковый пакет.
Миссис Уайтекер была удивительно мягкосердечна по отношению к слизням. Она относила их в дальний угол сада, который граничил с линией железной дороги, и выкидывала за забор.
Она срезала немного петрушки для салата. Позади кто-то кашлянул. Она обернулась и увидела высокого и красивого Гэлахеда, в доспехах, блестящих в лучах утреннего солнца. В руках у рыцаря был длинный сверток в промасленной коже.
- Я вернулся, - сказал Гэлахед.
- Здравствуйте, - сказала миссис Уайтекер. Она поднялась, довольно медленно, и стянула садовые перчатки, - что ж, раз уж вы пришли, сделайте что-нибудь полезное.
Она протянула ему пластиковый пакет со слизнями и рассказала, что их нужно вытряхнуть за забор.
Он вытряхнул.
Затем они прошли в кухню.
- Чай? Или лимонад? – спросила миссис Уайтекер.
- То же что и вы, - ответил Гэлахед.
Она достала из холодильника кувшин с домашним лимонадом, и послала рыцаря на огород за мятой. Она выбрала два высоких стакана, тщательно вымыла мяту и положила несколько листиков в каждый стакан, затем налила лимонад.
- Ваша лошадь снаружи? – спросила она.
- Да, его зовут Гриззел.
- Вы издалека, я думаю.
- Да, мы проделали очень долгий путь.
- Понятно, - сказала миссис Уайтекер. Она достала из-под раковины синий пластмассовый тазик и наполовину наполнила его водой. Гэлахед отнес тазик коню. Он подождал пока Гриззел напьется, и принес обратно пустой тазик.
- Ну, что ж, - сказала миссис Уайтекер, - полагаю, вы по-прежнему хотите Грааль.
- О да, я по прежнему стремлюсь к Святому Граалю, - ответил рыцарь. Он поднял с пола кожаный сверток, положил на стол, прямо на скатерть и развернул, - Взамен, я предлагаю вам это.
Это был меч, с клинком почти в четыре фута длиной. Вдоль клинка вилась надпись из затейливых букв и символов. Навершие эфеса из серебра и золота украшал огромный драгоценный камень, прозрачный, с розовым отливом.
- Красиво, - с сомнением произнесла миссис Уайтекер.
- Это, - объяснил Гэлахед, - меч Балмунг, выкованный кузнецом Веландом в незапамятные времена. Второй такой меч носит имя Фламберг. Владелец этого меча непобедим в сражении и неуязвим. Он не способен на трусость или неблагородный поступок. Камень в навершии эфеса – сардоникс по имени Биркон, он защищает владельца от яда, подмешенного в вино или эль, а также от предательства друзей.
Миссис Уайтекер присмотрелась к мечу.
- Похоже, он очень острый, - наконец сказала она.
- Им можно перерубить пополам волос! Да нет, солнечный луч! – с гордостью произнес Гэлахед.
- В таком случае, думаю, вам стоит убрать его, - сказала миссис Уайтекер.
- Вам он не нужен? – разочаровано спросил Гэлахед.
- Нет, благодарю покорно, - отчеканила миссис Уайтекер. Ей подумалось, что ее покойный муж Генри оценил бы меч по достоинству. Он бы повесил его на стену в кабинете рядом с чучелом карпа, которого он поймал в Шотландии, и показывал бы гостям.
Гэлахед снова завернул меч Балмунг в промасленную кожу и завязал сверток белой бечевкой.
И уселся на стул, с самым безутешным видом.
Миссис Уайтекер сделала ему бутерброды с огурцом и сливочным сыром в дорогу и завернула их в пергамент. Для Гриззеля она дала рыцарю яблоко. Ей показалось, что Гэлахед остался вполне доволен дарами.
Она помахала им на прощанье рукой.
После полудня миссис Уайтекер на автобусе отправилась в больницу, навестить миссис Перкинс, которая, бедняжка, так и лежала там со своим бедром. Миссис Уайтекер взяла немного домашнего кекса с цукатами, орехи она в этот раз не стала класть, потому что зубы у миссис Перкинс уже не те.
Вечером она немного посмотрела телевизор и рано легла спать.
Во вторник пришел почтальон. Миссис Уайтекер прибирала в кладовке наверху, и он не дождался пока она медленно и осторожно спустится по лестнице. Почтальон оставил записку, мол, хотел доставить посылку, но никого не застал дома.
Миссис Уайтекер вздохнула.
Она положила записку в сумочку и пошла на почту.
Оказалась, пришла посылка от племянницы Ширелл из Сиднея, что в Австралии. Она прислала фотографии своего мужа Уоллеса и двух дочерей, Дикси и Вайлет, а еще витую морскую раковину, завернутую в вату.
У миссис Уайтекер в спальне стояло несколько декорированных раковин. На ее самой любимой был эмалью нанесен пейзаж на Багамах. Эту раковину ей подарила ее сестра Этель, которая умерла в восемьдесят третьем.
Миссис Уайтекер положила раковину и фотографии в хозяйственную сумку. Затем, сообразив, что «Оксфэм» как раз недалеко, она туда зашла.
- Здрасьте, миссис У., - бросила Мари.
Миссис Уайтекер уставилась на девушку. Мари подкрасила губы (оттенок ей не очень шел, да и наложила помаду она неумело, но ничего, научится) и одела довольно элегантную юбку. Существенный шаг вперед.
- Здравствуй, дорогая, - поприветствовала ее миссис Уайтекер.
- Тут вас молодой человек спрашивал на прошлой неделе, то есть спрашивал про ту штуковину, которую вы купили. Вроде железной чашки. Я сказала ему как вас найти. Вы же не против, правда?
- Нет, что ты, милая моя, - ответила миссис Уайтекер. - Он меня нашел.
- Он был такой задумчивый. Такой, знаете, как будто не от мира сего, - мечтательно произнесла Мари, - Я могла бы в него влюбиться.
- И у него еще огромный белый конь и вообще, - добавила Мари. Миссис Уайтекер заметила, что она и спину держит ровнее, молодец.
На книжной полке миссис Уайтекер нашла новый роман от «Милл энд Бун» - «Величественная страсть». Она, правда, и те, что в пошлый раз купила, не дочитала.
Она взяла в руки «Романтику и легенды рыцарства» и открыла ее. Со страниц пахнуло плесенью. В верхней части форзаца красными чернилами аккуратным почерком было выведено: «Из книг К. Рыбака».
Миссис Уайтекер положила книгу на место.
Когда она вернулась домой, Гэлахед уже ждал ее. Он катал соседских ребятишек на коне, туда и обратно по улице.
- Очень хорошо, что вы здесь, - сказала миссис Уайтекер, - Мне нужно передвинуть парочку шкафов.
Она провела рыцаря в кладовку под крышей. Он снял по ее просьбе все старые чемоданы, чтобы она могла добраться до буфета за ними.
В кладовке было ужасно пыльно.
Она продержала его там почти до вечера, указывая, что подвинуть, чтобы она могла вытереть пыль.
На щеке у рыцаря была царапина, и он старался беречь руку, которая не очень хорошо двигалась.
Они поговорили, пока она вытирала пыль и подметала. Она рассказала рыцарю о покойном муже Генри, о том, что его страховка полностью покрыла ипотеку на дом, и о том, что у нее здесь так много всего, а оставить-то некому, ну, кроме Рональда и его жены, но им только современные вещи по вкусу. Она рассказала, как познакомилась с Генри во время войны: он был в отряде ПВО, а она случайно оставила щелку в плотной шторе затемнения на кухне; и как ходила с ним на танцы – по шесть пенсов за вход - в город, и как поехали в Лондон, когда кончилась война, и она впервые пила вино.
Гэлахед рассказал ей о своей матери Элейне, взбалмошной, ветряной, даже еще и колдунье в придачу; о деде – короле Пелласе по прозвищу Король Рыбак, добром, но немного не в себе; о своем детстве в замке Блиан на острове Радостном. Он рассказал об отце, которого он знал как сумасшедшего, которого все звали Рыцарем, Свершившим Проступок, но который, на самом деле, был Ланселотом Озерным, величайшим из рыцарей, скитающимся в чужом обличье, лишившись рассудка; о юности в Камелоте, когда он был оруженосцем.
В пять часов миссис Уайтекер окинула кладовку взглядом и решила, что дело сделано. Затем она распахнула окно, чтобы проветрить помещение и спустилась в кухню, чтобы поставить на плиту чайник.
Гэлахед сел за кухонным столом. Он открыл кожаный кошель на поясе и вынул круглый белый камешек, размером с крикетный шарик.
- Моя госпожа, - сказал он, - я принес это вам, в обмен на Святой Грааль.
Миссис Уайтекер взяла в руку камешек, оказавшейся тяжелее, чем с виду, и поднесла его к свету. В его молочно прозрачной глубине сверкали и переливались в лучах вечернего солнца серебристые блестки. И он был теплый.
Затем, пока камешек все еще был в ее ладони, на нее накатило странное ощущение: как будто ее окутала тишина и спокойствие. Безмятежность, вот что она испытала – ей было безмятежно.
Она с сожалением положила камешек на стол.
- Это очень мило, - сказала она.
- Это философский камень, который наш предок Ной повесил на своем ковчеге, чтобы он светил во тьме, он может преобразовывать простые металлы в золото, у него много и других полезных свойств, - с гордостью поведал ей Гэлахед, - И это еще не все. Вот. Смотрите.
Из того же кожаного кошеля рыцарь вытащил яйцо и протянул миссис Уайтекер.
Яйцо, размером с гусиное, было черным и блестящим, с алыми и белыми крапинками. Миссис Уайтекер прикоснулась к нему и у нее побежали мурашки по спине. Ей сразу почудилась невыносимая жара и свобода. Она услышала потрескивание далеких костров, и на долю секунды ей показалось, что она сама парит над миром, стремительно несется вниз на огненных крыльях.
Она поставила яйцо на стол рядом с философским камнем.
- Это яйцо феникса, - пояснил Гэлахед, - из далекой Аравии. Однажды из него вылупится феникс, и когда придет время, он совьет гнездо из пламени, отложит яйцо и умрет, чтобы возродиться в огне когда-нибудь позже.
- Я так и подумала, - сказала миссис Уайтекер.
- И, наконец, госпожа, - сказал Гэлахед, - вот что я привез вам.
Он вынул из кошелька на поясе и протянул ей яблоко. Яблоко как будто вырезанное из цельного рубина, на янтарном черешке.
Миссис Уайтекер с опаской взяла в руки плод. Яблоко было мягким на ощупь, обманчиво мягким: ее пальцы помяли его и по руке потек рубиновый сок.
Кухня наполнилась едва уловимым волшебным ароматом – летних ягод и фруктов: малины, персиков, клубники и красной смородины. Как будто из далекого далека миссис Уайтекер услышала поющие голоса и несомую ветром музыку.
- Это – яблоко из сада Гесперид, - тихо сказал Гэлахед, - откусив один раз, вы исцелитесь от любой болезни или раны, неважно сколь она тяжела, откусив еще – вы вернете себе молодость и красоту, а в третий, говорят, - обретете бессмертие.
Миссис Уайтекер слизнула липкий сок с ладони, вкусный, как дорогое вино.
И вдруг, все вернулось к ней – радость быть молодой, владеть сильным, стройным телом, которое тебя слушается, счастье бежать по тропинке в поле - просто потому что тебе – так неподобающе настоящей леди – хочется бежать, блаженство ловить улыбки мужчин, которые улыбаются тебе просто потому что ты есть и ты счастлива.
Миссис Уайтекер посмотрела на сэра Гэлахеда, самого лучшего рыцаря, прекрасного и благородного, сидящего у кухонного стола.
Она перевела дух.
- Вот все, что я принес вам, - сказал Гэлахед, - непросто было, между прочим, все это достать.
Миссис Уайтекер положила рубиновое яблоко на стол. Она посмотрела на философский камень, на яйцо феникса и яблоко бессмертия.
Затем она прошла в гостиную и посмотрела на каминную полку: на фарфоровую собачку, и Святой Грааль, и на черно-белую фотографию покойного Генри, с мороженым в руке и без рубашки, улыбающегося почти сорок лет назад.
Она вернулась в кухню. Чайник засвистел. Миссис Уайтекер налила исходящую паром жидкость в заварочный чайник, покрутила его и вылила кипяток. Потом она положила в чайник три ложки чая: по одной на человека и одну для заварки, и залила кипятком. Все это она проделала в молчании.
Затем она повернулась к Гэлахеду и посмотрела на него.
- Уберите яблоко, - твердо сказала она, - нельзя предлагать такие вещи пожилым дамам. Это неуместно.
Она помолчала.
- Но я возьму те другие вещи, - продолжила она, подумав, - они будут хорошо смотреться на каминной полке. И две вещи за одну – это вполне справедливо, мне кажется.
Гэлахед просиял. Он положил рубиновое яблоко обратно в кожаный кошель, встал и, опустившись на одно колено, поцеловал руку миссис Уайтекер.
- Прекратите, - велела миссис Уайтекер. Она налила чай в две лучшие чашки, которые доставала из буфета только по особым случаям.
Они сидели и молча пили чай. Потом, допив, прошли в гостиную.
Гэлахед перекрестился и взял в руки Грааль.
Миссис Уайтекер устроила яйцо и камень на полке. Яйцо все скатывалось к краю, пока она не уперла его об бок фарфорового песика.
- И вправду хорошо, - сказала она.
- О, да, - согласился Гэдахед, - очень мило.
- Может быть, дать вам с собой что-нибудь поесть? – спросила миссис Уайтекер.
Рыцарь покачал головой.
- Немного кекса, - предложила она, - вам сейчас кажется, что вы не голодны, но через пару часов вы порадуетесь, что согласились его взять. И вам, думаю, стоит кое-куда зайти. Вот что, дайте это мне, я заверну.
Она показала рыцарю маленький туалет в конце коридора, и вернулась в кухню с Граалем в руках. У нее осталось немного оберточной бумаги с прошлого Рождества, и она завернула в нее Грааль, и перевязала бечевкой. Затем она отрезала большой ломоть кекса с цукатами и положила его в коричневый бумажный пакет, вместе с бананом и ломтем плавленого сыра в упаковке из фольги.
Гэлахед вернулся из туалета. Миссис Уайтекер вручила ему бумажный пакет и Святой Грааль. Затем она приподнялась на цыпочки и чмокнула рыцаря в щеку.
- Вы чудесный мальчик, - сказала она, - берегите себя.
Он ее обнял, и она зашикала на него и выставила из кухни, а затем и из двери во двор, и закрыла за ним дверь. Она налила себе еще чаю, и немного поплакала, утирая слезы бумажным платком, пока эхо от конских копыт не затихло в стороне Хоторн Кресент.
В среду миссис Уайтекер из дома не выходила.
В четверг она отправилась на почту, за пенсией. А после зашла в «Оксфэм».
Женщину за прилавком она не узнала.
- А где же Мари? – спросила миссис Уайтекер.
Женщина у кассы, с подсиненными седыми волосами и в очках с синей с блестками оправой, покачала головой и пожала плечами.
- Она сбежала с парнем, - сказала он, - На лошади. Это же надо, а! А я сегодня дежурю в магазине в Хартфилде. Пришлось просить Джонни привезти меня сюда, пока никого не нашли на замену.
- Да? – протянула миссис Уайтекер, - Что ж, хорошо, что она нашла себе молодого человека.
- Для нее, возможно, и хорошо, - отчеканила женщина за кассой, - но кое-кому сегодня надо было быть в Хартфилде.
На полке у задней стены миссис Уайтекер нашла потускневший серебряный сосуд с длинным носиком. На ярлычке значилась цена: шестьдесят пенсов. Сосуд больше всего напоминал сплюснутый и растянутый в длину заварочный чайник.
Миссис Уайтекер выбрала роман все той же серии, который еще не читала - «Исключительная любовь». Книгу и серебряный сосуд она отнесла на кассу.
- Шестьдесят пять пенсов, милая, — сказала женщина, разглядывая серебряный предмет, - Странная вещица, правда? Утром только привезли.
На боку соусника были вырезаны массивные древние иероглифы, и ручка была изящно изогнута.
- Какой то соусник, наверное.
- Нет, это не соусник, — сказала миссис Уайтекер, которая в точности знала, что это такое, - Это лампа.
К ручке лампы бурой бечевкой было привязано маленькое, ничем не примечательное медное колечко.
- Вообще-то, — сказала миссис Уайтекер, - я передумала. Возьму только книгу.
Она заплатила пять пенсов за роман, и поставила лампу на место, на полку у задней стены магазина. В конце концов, рассуждала по дороге домой миссис Уайтекер, лампу ей совершенно некуда поставить.

после семи (!) месяцев (само)отлучения от кухни, Некошка впервые купила всяких травок и оливкового масла ...
нет, кухней не обзавелась, но основательно привыкнув к кочевому образу жизни, научилась вить временные гнезда на зависть перелетным птицам. что для кошек страшно нехарактерно. кошки территориальны, им Дом нужен. ну, а у Некошки дом, похоже, там где сердце)))

перцы:
берем три разноцветных перца (больших), или побольше маленьких
парочку зубчиков чеснока
оливки из банки без косточек
пучок петрушки

чеснок измельчить, обжарить в масле в кастрюльке, кинуть туда порезанные полукругами перцы, посолить -поперчить, тушить примерно полчаса. в конце добавить порезанные на половинки оливки и нарубленную петрушку
элементарно и очень вкусно