Бета из меня та ещё ... Что могла, то поправила ))
Кому интересно:
читать дальшеЧерез 62 года снова на борту парусника «Седов»...
В мае 2012 года в Санкт-Петербург перед долгим кругосветным плаванием зашел барк «Седов». И если б не внучка, я бы мог пропустить это событие, но судьба распорядилась так, что Ксения попала на борт и похвасталась тем, что её дедушка проходил на этом паруснике практику. Меня пригласили на борт.
Я с волнением поднимался на борт корабля, с которого сошёл на берег 30 сентября 1950 года. Это случилось почти 62 года тому назад... Почему я уверенно называю эту дату? Всё очень просто: на следующий день после возвращения в Ленинград с практики на борту «Седова», 1 октября 1950 года на свет появилась моя старшая дочь Марина.
С 18 мая 1950 года, когда я впервые в жизни поднялся на борт корабля, началась моя долгая служба на Военно-Морском флоте. После окончания в июле 1950 года первого курса, две роты Дизельного факультета ВВМИОЛУ им. Дзержинского – восьмая и девятая - были направлены в Кронштадт на морскую практику. Так я впервые оказался в героическом городе моряков, о котором раньше имел представление только по довоенному фильму «Мы из Кронштадта».
Вначале курсанты из Дзержинки были направлены на линкор «Октябрьская революция», но на линкоре мы задержались недолго, около недели.
В конце июля - начале августа 1950 года обе роты курсантов оказались на четырехмачтовом барке «Седов», которым командовал капитан 2 ранга Петр Сергеевич Митрофанов. На барке нас кратко ознакомили с историей корабля, на котором предстояло провести два ближайших месяца.
Четырехмачтовый барк «Магдалена Винен», спущенный на воду в 1921 году на судостроительном заводе в городе Киль (Германия), позже был переименован «Коммодор Енсен». После окончания войны, по решению Потсдамской конференции, корабль в январе 1946 года был передан в состав ВМФ СССР. Он стал учебным кораблем первого ранга, на нём проходили морскую практику курсанты Высших Военно-Морских училищ.
Новое имя - «Седов» было дано ему в честь русского полярного исследователя Георгия Яковлевича Седова.
В августе корабль изредка подходил к заводскому пирсу, чаще стоял на внешнем Кронштадтском рейде. Курсанты изучали корабль: стоячий и бегущий такелаж, силовую установку, ходили на шлюпках под парусом и веслах, изучали азбуку Морзе и флажковый семафор, вязали морские узлы, плели маты и кранцы. Участвовали в постановке и уборке парусов, выбирали и отдавали якоря. Одним словом, постигали азы морской науки. Все курсанты мечтали об одном: скорее выйти в море, поднять все 32 паруса!
Решение о первом выходе «Седова» в море принималось, скорее всего, в Главном Штабе ВМФ и Штабе Балтийского фота. Первый поход парусника под Советским Военно-Морским флагом обязательно должен был пройти успешно. Первый выход в море барка «Седов» через несколько лет вынужденной стоянки и заводского ремонта - это не рядовой «пробный рейс по Балтийскому морю», а нечто более серьезное. В данном случае была и определенная политическая нагрузка. Необходимо было продемонстрировать нашим «друзьям», что новый русский экипаж барка «Седов» со своими задачами в море справляется успешно.
За выполнение этой части приказа нес персональную ответственность командир корабля П.С. Митрофанов.
Наконец, 10 или 11 сентября 1950 года прозвучала долгожданная команда: «Корабль к бою и походу изготовить!», «Баковым на бак! Ютовым на ют!» и т.д. Курсанты и штатная команда работали слажено. Брашпилем вручную (не включая «Болиндер») выбрали два главных адмиралтейских якоря. На четырех мачтах распущены новые, чистые паруса, наполняющиеся легким бризом. Корабль впервые после передачи в состав нашего флота, под Военно-Морским флагом СССР, отправился в поход по маршруту: Кронштадт – Таллинн. Корабли эскадры Балтийского флота и встречные суда приветствовали, приспуская флаги, идущий под парусами и дизелем учебный корабль 1 ранга «Седов».
Плавание под парусами на меня, как и на остальных курсантов, произвело неизгладимое впечатление, оставшееся в памяти на всю жизнь. Барк идет с креном на левый или правый борт, шумит ветер в снастях, да с грохотом разбиваются волны о стальной корпус корабля. Сплошная романтика!
При подходе к Таллинну погода существенно ухудшилась: ветер стал порывистым с дождем, появилась крутая волна. Корабль отдал якоря на внешнем рейде Таллинна, если я правильно помню, это произошло 13 сентября. Мы, курсанты, мечтали в Таллинне сойти на берег. Хотелось хотя бы несколько часиков побродить по улицам старинного европейского города. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Не позволила погода. Несколько дней стояли на рейде. Все это время погода только ухудшалась. Город мы видели только через окуляры биноклей...
Через несколько дней стоянки на рейде Таллинна были выбраны якоря, запущен корабельный дизель и подняты паруса. Корабль отправился в обратный путь. Около недели море штормило по-настоящему, как будто бы оно разыгралось не на шутку по просьбе высокого командования нашего училища. Дело в том, что по окончании морской практики на каждого курсанта пишется характеристика. Среди многих вопросов, на которые следует в ней ответить, есть и такой: самочувствие и работоспособность курсанта в условиях продолжительной качки корабля, т.е. во время шторма. Продолжительный шторм на обратном пути дал много экспериментального материала (в том числе и в прямом смысле), чтобы уверенно ответить на поставленный вопрос. После этого у некоторых моих товарищей резко поубавилось стремления к морской романтике...
Возвращаясь в Кронштадт, корабль был вынужден постоянно маневрировать – шли галсами, а это существенно повышало вероятность напороться на «рогатую». Мин на Балтике после войны было еще много. Мы, курсанты, на эту неприятную тему как-то не задумывались, чего нельзя сказать о командире Петре Сергеевиче. На переходе в Таллинн и обратно он не покидал ходового мостика ни днем, ни ночью...
По возвращении в Кронштадт, «Седов» около 10 дней был на внешнем рейде
30 сентября 1950 года курсанты Дизельного факультета Дзержинки сошли с барка «Седов» и в этот же день вернулись на дымящем военном буксире в Ленинград, в стены родного училища. На следующий день, 1 октября 1950 года, родилась моя старшая дочь Марина. Таким образом, семейство достойно отметило завершение моей первой морской практики... Вполне возможно, что как раз поэтому Марина после окончания института более трех десятилетий проработала и продолжает сейчас работать в объединенном КБ судостроения «Алмаз».
Вечером, перед посещением корабля разыскал несколько старых советских газет, в которых были помещены статьи, сообщавшие о дальних переходах экипажа барка «Седов». В те далекие времена я пытался как-то отслеживать судьбу моего первого корабля. Со статей сделал копии, чтобы подлинники передать в судовой музей, а копии оставить себе. Нашелся так же блокнотик, в котором я делала записи, касавшиеся прохождения морской практики, расписания занятий, наряды по кораблю. Эти записи сделаны за 4-5 дней перед выходом корабля в первый поход. Нашлись и несколько старых фотографий «Седова», относящиеся к его пребыванию в Кронштадте, в 1950 году, а так же фото главного старшины Дурилина того же времени.
Решил на корабль идти в повседневной форме. Со мной отправились: младшая дочь Ольга, старшая внучка Алёна и инициатор этого мероприятия – средняя внучка Ксения. «Седов» был пришвартован у правого берега Невы, недалеко от Горного института, метрах в ста ниже по течению реки стоял многоэтажный круизный немецкий лайнер. Чтобы попасть на барк, надо было пройти по пирсу мимо немецкого красавца. Подходя к «Седову», мое окружение немного отстало от меня. У сходни остановился. Мой пульс существенно превышал норму. Не удивительно! Не торопясь поднялся на борт, отдал честь корабельному флагу, который тоже изменился к этому времени...
Первым желанием было подойти к дежурному офицеру и, как положено, представиться. Никого поблизости из дежурной службы корабля не обнаружил. К большому сожалению, я не очень разбираюсь в знаках различия гражданских моряков. Обратил внимание на крепкого, загорелого мужчину в рабочей форме, стоявшего у штурвала и внимательно наблюдавшего за происходящим на верхней палубе. Подошел к нему. Познакомились. Это был Игорь Григорьевич Водиев. Он поинтересовался, что меня полковника морской авиации связывает с парусником. Очень кратко рассказал ему историю нашего перехода в Таллинн и обратно. Глаза Игоря Григорьевича выражали некоторое удивление. Кажется, у него ко мне были вопросы. К сожалению, разговор не окончили – появились энергичные ребята, кажется, корреспонденты Московского телевидения. Они освещали подготовку и проводы барка в кругосветное плавание. Наверное, более часа бродил с корреспондентами по кораблю. Пришлось отвечать на массу, чаще всего, неожиданных вопросов пишущей и снимающей братии. Они попросили, чтобы я обязательно пришел на проводы «Седова» 20 мая. Предположительно отход корабля запланирован на 20.30. Я обещал это сделать.
До прихода Вадима Анатольевича Цвиркунова (который и передал через Ксению приглашение посетить корабль), у меня оказалось свободным менее часа. За это время экипаж успел подарить старшей внучке Алёне замечательного черного с белыми отметинами котенка, который родился где-то на верхней палубе в сложенных парусах. Котенок оказался сообразительным: быстро понял, что надежнее всего «служить» на корабле поблизости от камбуза. Там он и провел свои первые два месяца корабельного житья. Алена назвала котенка Шкипером. Это интересная, но отдельная история. Даже только по этой причине, в следующем году, мне необходимо будет встречать барк, по возвращении из кругосветки. Предстоит доложить о самочувствии корабельного кота, его воспитании и успехах за прошедший год.
Меня окружила большая группа курсантов Мурманского Морского Училища, которые сейчас проходят морскую практику на барке «Седов». Они просто засыпали вопросами на самые разные темы, среди которых были: Надо ли сейчас в век современных кораблей, в том числе и с атомными силовыми установками, постигать премудрость постановки и уборки парусов в штормовых условиях. Надо ли сейчас строить парусные корабли типа четырехмачтового барка «Седов»? Чему учились на барке курсанты моего поколения? Многое ли из того чему научились на морской практике, потом пригодилось в службе и жизни? Пришлось, как смог, отвечать на все вопросы. Пожелал ребятам крепкого здоровья, счастливого плавания, успешного окончания морского училища. Сказал, что завидую им белой завистью. Конечно, кругосветное плавание – не то, что наш первый поход корабля после войны из Кронштадта в Таллинн и обратно... Но с чего-то надо было начинать...
Ксения потянув меня за рукав, сказала: «Дед, пришел Вадим Анатольевич, пошли знакомиться». Пошли. На палубе около штурвалов стоял мужчина средних лет с окладистой бородой, большим лбом, внимательными глазами, почти прикрытыми пышными кущами бровей.
Достаточно бегло познакомились, но я очень скоро понял, насколько Вадим Анатольевич влюблен в барк «Седов»! Он знает о корабле всё, в подробных деталях от киля до клотиков мачт, от форпика до транцевой доски и валоповоротного устройства.
Он сразу предложил не терять времени и отправляться по кораблю, начиная с носа до кормы, по всем палубам и трюмам. Вадим Анатольевич попросил меня постараться отметить, что, по моему мнению, изменилось на корабле за последние 60 лет. Задача не простая. Сразу же, с началом экскурсии, в районе форпика обнаружил отсутствие двадцатисильного одноцилиндрового дизеля, фирмы «Болиндер», с медной грушей для запуска двигателя. Этот двигатель должен был вращать брашпиль, выбирая главные якоря. Однако «Болиндер» имел капризный норов, за что курсанты ненавидели его лютой ненавистью. Перед запуском боцман добрых полчаса паяльной лампой разогревал медную грушу добела. Потом принимался усердно вращать маховик. Наконец двигатель оживал и издавал долгожданные: пых, пых, пых... Его подключали к брашпилю, который вытаскивал якорную цепь. Когда из воды появлялась головка якоря, «Болиндер» почему-то останавливался, а потом начинал вращаться в другую сторону, только теперь пых, пых, звучало с большей частотой... Дальше раздавалась команда: «Вымбовки вставить! Пошел!»... За каждый оборот брашпиля выбиралось ползвена якорной цепи. Вся длина цепи составляла 250 метров... После выбора якорей курсанты ходили по палубе, описывая сложные кривые, больше всего совпадающие с синусоидами... Спросил у Вадима Анатольевича, куда дели эту техническую реликвию? Оказалось, выбросили во время последнего ремонта корабля. Жалко, хоть двигатель был с «характером», его все же надо было сохранить для истории...
Несколько часов, едва успевая за Вадимом Анатольевичем, носились по всему кораблю: побывали на всех палубах и трюмах, в машинном отделении и ходовом мостике. Зашли на минутку в корабельный музей, где впервые увидел немецких командиров барка, ходивших на нем под германским флагом, до передачи корабля в ВМФ СССР. Наверное, в спешке не разглядел толком материал, посвященный командирам корабля после 1946 года. Понравился спортивный зал с большим количеством спортивных снарядов и тренажеров. Очень уютный концертный зал с приличных размеров сценой. В мою бытность все это выглядело иначе. Помню, как Петр Сергеевич Митрофанов водил меня по огромным, сырым, темным трюмам, заваленным тяжелым балластом. Еще тогда Петр Сергеевич мечтал о том, как со временем удастся в этих трюмах разместить удобные кубрики для курсантов и команды корабля, Разместить классы и лаборатории по основным корабельным специальностям. Конечно же, он не забывал и о спортивном, и о концертном залах. Он мечтал превратить барк «Седов» в первоклассный учебный корабль ВМФ. Рассказывая о перспективах, ожидающих корабль в ближайшее время, он увлекался этой темой, говорил горячо, с полной уверенностью в том, что в самое ближайшее время корабль существенно преобразится. Слушавший его главный старшина, ничуть не сомневался в словах командира. Он верил, что так оно и будет. Очень жалко, что Петр Сергеевич сейчас не может пройтись по кораблю и хозяйским глазом посмотреть, что и как из задуманного в далекие сороковые и пятидесятые годы, реализовано в двадцать первом веке. Конечно, за последние шестьдесят лет чисто формально корабль постарел, однако по существу он стал моложе. На корабле есть РЛС, современное навигационное оборудование и средства связи, старый 800-сильный дизель заменен на новый более надежный и мощный судовой двигатель. Даже корабельные гальюны приобрели современный «европейский» вид... А вот в каком состоянии тысячи заклепок корпуса? До ста летнего юбилея корабля осталось около девяти лет...
На верхней палубе встретился с командиром корабля Николаем Кузьмичом Зорченко. Познакомились.
20 мая петербуржцы и гости нашего города провожали барк «Седов» в кругосветное плавание. Я прибыл на корабль во второй половине дня. На палубе было много провожающих людей. В основном это были родственники уходящих в плавание моряков. Встретил Игоря Григорьевича Водиева. Передал ему, как ответственному за корабельный музей, несколько советских газет с информацией о барке «Седов». И опять нам не удалось спокойно поговорить с Игорем Григорьевичем. Нас окружила большая группа немецких туристов, пожелавших, во что бы то ни стало сфотографироваться на борту парусника с русским морским офицером, да еще в парадной форме. Фотографировались по двое- трое, небольшими группами. Потом были крепкие рукопожатия, объятия с мужчинами и женщинами. Мои скудные познания в немецком языке, все же позволили догадаться, что пожилые люди о чем-то благодарят, говорят, что мы друзья, нам нужен мир. Пожалуй, первый раз в жизни я искренно пожалел, что во время войны часто срывал уроки ненавистного немецкого языка, который вела в нашем классе Ирма Иосифовна Кальмеер. Сейчас мне эти знания пригодились бы! Я понимаю, пожилые немецкие туристы горячо благодарили за что-то не меня лично. Скорее всего, они благодарили советских солдат, матросов и офицеров, принимавших участие в войне и покончивших с фашизмом в их стране.
Во второй половине дня на корабле появились пограничники. По корабельной трансляции попросили провожающих родственников и туристов сойти с корабля на пирс. Пограничники приступили к своей работе. Пирс по всей длине корабля и метров 50 за кормой был полностью освобожден от людей и выставлен пост. До отхода корабля осталось обождать окончания работы пограничников и прихода буксиров. Все формальности с пограничной службой были окончены вовремя. Буксиры явно задерживались. Никто из провожающих по этому поводу не высказывал неудовольствия. Погода в этот день была замечательной: тепло, солнечно и полный штиль. Уходить с Невы не хотелось. Много провожающих собралось около меня. Люди задавали вопросы, на самые разные темы, на которые надо было отвечать. Познакомился с нашими петербургскими корреспондентами, задававшими иногда колючие вопросы. На пирсе оказались также и представители молодежных патриотических течений. С ними было интересно вести разговор.
Приблизительно в 21. 30 с небольшим интервалом подошли два буксира. Один к носу, другой к корме. Получив буксировочные концы, они быстро оттянули барк от пирса вверх по течению реки, разворачивая корабль носом к выходу из Невы. На корабле по трансляции громко включили «Прощание славянки». В 21.35 «Седов», ведомый двумя буксирами, с работающим дизелем, проходил у пирса, где стояли тоже поющие «Славянку» провожающие. Было произведено несколько залпов из ракетниц. Разноцветные дымки от ракет быстро растаяли в небе, освещенном заходящим солнцем. Вскоре и контур «Седова» исчез из вида. На душе стало как-то пусто...
Хочется сказать, что мне выпало огромное счастье побывать на корабле моей юности – барке «Седов», почти через 62 года, после того как сошел с корабля на Кронштадтский берег осенью 1950 года. Практически прошла вся жизнь, а первый корабль, на котором проходил морскую практику, как первая школьная любовь, глубоко запал в мою память. Потом по службе пришлось иметь дело со многими современными кораблями: ракетными крейсерами, тяжелыми атомными ракетными крейсерами, большими противолодочными кораблями, дизельными и атомными подводными лодками, вооруженными ударными комплексами крылатых ракет, в том числе и с трагически погибшей АПЛ проекта 949 «Курск». Но вот легендарный парусник «Седов» в этом ряду занимает особое место...
На следующее утро барк «Седов» был уже в Финляндии с дружеским визитом. Из интернета узнал, что 23 мая командиру «Седова» - Николаю Кузьмичу Зорченко исполнилось 58 лет.
На этом же сайте познакомился с краткой исторической справкой барка «Седов». Эта справка не понравилась, потому что содержит досадную ошибку в дате первого выхода барка «Седов» в Балтику под Советским Военно-Морским флагом. Приведу часть этой справки полностью.
« 11 января 1946 г. парусник «Седов» был передан Советскому Военно-Морскому Флоту в качестве учебного судна. Несмотря на послевоенную разруху и связанные с ней материальные трудности, средства на восстановление парусника и необходимые материалы были выделены. А потратить их было на что! Особых забот потребовали пришедшие в ветхость за годы войны такелаж и парусное хозяйство. Были трудности и с подготовкой экипажа, способного в любых условиях управлять четырехмачтовым барком. А когда, казалось, все уже было готово к долгожданному выходу в море, война вновь напомнила о себе: Балтика все еще была полна мин и плавание такого крупного корабля с неопытными курсантами на борту стало бы безрассудством. Но вот наступил 1952 год и барк все же вырвался на свободу морских просторов. В этом пробном рейсе по Балтийскому морю молодые моряки должны были овладеть на практике навигационными приемами судовождения. И они со своей задачей справились успешно».
Курсивом показан текст, с которым я принципиально не согласен. Мне не понятно, откуда взялась дата - 1952 год, когда «барк все же вырвался на свободу морских просторов» и куда он направился.
Это неверная информация. Как участник первого перехода барка «Седов» из Кронштадта в Таллинн, не могу согласиться с присутствием этой даты в исторической справке барка. Ее необходимо изменить. Материала для этого теперь достаточно. Если понадобятся дополнительные материалы по этому вопросу, прошу обращаться в Центральный Архив Военно-Морского Флота, который располагается в городе Гатчина, Ленинградской области.
К сожалению, я не знаю автора, написавшего эту историческую справку. Мне бы очень хотелось встретиться с ним и просто поговорить по душам. Скорее всего «1952год» возник из-за отсутствия у автора нужных материалов и необходимости срочно написать эту справку.
В конце хочу заметить, что автор справки в основном правильно описал сложности плавания на Балтике после войны. Возможно, приказ о первом походе барка «Седов» содержит некоторые элементы «безрассудства», но на флоте приказы не обсуждают, а их выполняют. Так вот командир барка «Седов» капитан 2 ранга Петр Сергеевич Митрофанов блестяще выполнил этот приказ: умело подготовил корабль и экипаж к первому выходу в море. Смело провел парусник в сентябре 1950 года от Кронштадта до Таллина и благополучно вернулся обратно. Известно – победителя не судят. Мы, участники того перехода, гордимся тем, что нами командовал Петр Сергеевич.
Кандидат технических наук,
полковник в отставке Н.Г. Дурилин
-
-
05.12.2012 в 16:24Спасибо за этот пост, очень интересно, правда.
По теме "беты":
читать дальше
а вообще, конечно, я не бета и очень увлеклась повествованием.
-
-
05.12.2012 в 16:28-
-
05.12.2012 в 16:47Я всегда глаз не могла оторвать от наших парусников, вроде "Крузенштерна" и еще в Литве стоял, не помню имя сейчас. И всегда думала - как бы интересно поговорить с кем-нибудь, кто на нем по-настоящему практику проходил. И тут такое... Спасибо!
P.S. А где это будет опубликовано? Хочется поделиться со знакомыми! А дайрик закрытый.
-
-
05.12.2012 в 18:55-
-
05.12.2012 в 19:13-
-
05.12.2012 в 20:21-
-
06.12.2012 в 23:27Замечательный у тебя дед! И статья интересная! Но почистить надо сильно. Хотела предложить свою редакторскую помощь, но у тебя, оказывается, уже есть.
-
-
07.12.2012 в 00:45а сколько мне ещё в основном тексте чистить ... отсюда и до горизонта ... Это отрывки, а там мемуары целиком ))
-
-
07.12.2012 в 10:12С мемуарами могу помочь. Дело серьезное, и человек уж больно хорош. Это я о твоём деде. Быстро не обещаю, потому что в работе уже есть кое-что. Но профессионально -- постараюсь.