чужие города

[neko-no-monogatari]

это был флешмоб, вернее вовсе не моб, потому что вопрос задала одна только Kitchen Witch, зато ей и ответ достается ...развесистый. потому как время подумать у меня в москве было. и даже написать, карандашом на листочке с логотипом отеля
21 мая 2008. Кофе Хауз, ул Чаянова, Москва.
Чужим городом нужно проникнуться – от слова проникать. Обмануть его бдительность, прикинутся своей. Города не раскрывают секретов туристам, бороздящим их проспекты в экскурсионном крейсерском автобусе с кондиционером, бегущим, как цыплята на веревочке за гидом с зонтиком в высоко поднятой руке. Туристы - из-за стекла смотрят внутрь. И ничегошеньки не видят, кроме памятников.
Я легко опущу какой-нибудь музей из списка обязательных для посещения, в конце концов, музеи неизменны и через год или два он останется тем же набором законсервированных чудес, но я должна пройтись по улочкам в стороне от туристических маршрутов, проехать на общественном транспорте, зайти в аптеку или продуктовый магазин.
Вообще люблю покупать вещи в других городах. Не сувениры, и не потому что просто хочется что-то привезти домой из путешествия, а самые обыкновенные, нужные вещи. Странно, но такие покупки обычно удачны. Вот уже лет пять ношу дивно удобные туфли из Хельсинки – с моим-то умением сносить обувь за один сезон! Не расстаюсь с мечтой привезти из Англии буфет из антикварной лавки (лавка старьевщика – более подходящие название, уж больно пафосно – для нас, спитерскими магазинами-музеями – звучит слово «антиквариат»). Впрочем, еще поищу в Финляндии. Идея приехать в Англию на машине с прицепом – все же из разряда мерцания гранями. Даже для меня.
Наверное, я бы никогда так не полюбила Хельсинки (меня мало кто понимает: мол, что там смотреть и за что любить – народ ездит туда за покупками) – если б не прожила там неделю, одна, мерзлой снежной зимой, почти без денег, в крошечной квартирке–студии в центре. А ключ от квартиры в чужом городе - и есть самое настоящее волшебство.
Со мной здоровались предупрежденные хозяином соседи, я знала, куда и в какой день выносить помойку, и где ближайший недорогой супермаркет, я исходила весь город пешком и ездила на трамваях, а по вечерам варила макароны, включив для фона финское телевидение.
И город вдруг взялся дарить мне подарки: случайно, мимоходом найденный небольшой музей купца пивовара Синебрюхова, в котором висит Лукас Кранах Старший, и рядом, в двух шагах через площадь волшебный крытый рынок, где продают всякий ненужный хлам: картины неизвестных художников, вышитые скатерти, резных деревянных кошек, антикварные чашки с трещинками и так любимые мною лампы в стиле Тиффани – раза в полтора дешевле, чем я видела в центре.
А потом Хельсинки встречает меня как родную, через несколько лет, когда я впервые везу туда семью, и впервые пропускаю нужный мне съезд с трассы на keha 1, первое кольцо т.е., откуда можно легко и быстро попасть в район Vuuossari, те выселки, где живет моя сестра с мужем. Поняв, что карта Хельсинки, как и стоило ожидать, в машине, только в другой, той, что дома, я добираюсь нюхом, знаменитым ориентировочным кошачьим инстинктом, ведь не зря же семейство Хаахкола готовит на кухне форель и раков. Ну разве может кошка не учуять такие ароматы на расстоянии пары десятков километров? И устроив своим незапланированную экскурсию по историческому центру Хельсинки, я вдруг понимаю, что въехала в центр по той самой улице, на которой прожила целую неделю, одна, памятной морозной зимой, и принимаю это добрый знак, за очередной подарок от города. А тогда, не в состоянии выговорить настоящего названия этой самой улицы, я назвала ее про себя Литейным, всего лишь потому, что там тоже ходит трамвай…
Открывать города хорошо в одиночку. Или вдвоем, но не шумной толпой. Бродить по улицам с местным жителем – совсем другое дело. В таком случае с тобой делятся городом, даже дарят его тебе, преподносят на блюдечке, показывают со всех сторон, хвастаются, но это город не твой.
У меня есть мой Лондон и есть Лондон Kitchen Witch. В своем Лондоне я первый день хожу по городу с картой, останавливалась на перекрестках, разворачиваю ее, поворачивая в соответствии с тем, как стою, хоть «вверх ногами» - мне так удобнее…
Впрочем, если в городе есть река, заблудиться там невозможно. На следующий день карта лежала на дне сумки, и мне пришлось с ней свериться всего пару раз, когда маленькие сувенирные, посудные, книжные магазинчики, возникающие один за другим как белые грибы в лесу, заманивали меня куда-то вглубь примыкающих к моему продуманному маршруту улиц. Вечером, на Пиккаддили, испанского вида парочка спросила меня, как пройти к Национальной Галерее. Я даже не сразу поняла, что обращаются ко мне, а когда поняла и детально объяснила путь, осознала, что страшно польщена. Туристы приняли меня за местную. Я даже остановилась у ближайшей витрины, чтобы оценить свое затемненное в ней изображение. Да нет, вроде выглядела я все так же.
В своем Лондоне я покупаю на последние деньги пачку Camel lights и сижу на каком-то парапете, смотрю на голубей. Я вытягиваю усталые ноги на скамеечке в Сент Джеймс парке и любуюсь утками, лебедями и старушками, я сижу на вечерней службе в Вестминстерском соборе, я согреваю руки на вокзале Виктория о большой пластиковый стакан жидкости непонятного цвета – чай с молоком. Стакан горячий, но его вполне можно держать в руках, он прикрыт крышечкой, в которую вставлена соломка. А когда молчать болтливой кошке становится совсем невмоготу, я пристаю с дурацкими вопросами к полицейским.
По странному стечению обстоятельств этот город принимает меня в свои сырые каменные объятия тогда, когда я на гране помешательства. Мне одновременно хочется романтической любви и мне тошно от людей вообще и от мужиков в частности.
Город моего одиночества, которое полно той настоящей романтики, которая не вздохи под луной, а путешествия и открытия.
В сущности, это правильно. А прошлым летом мне открывается другой Лондон. Меня ведет по городу Kitchen Witch и я в какой-то момент даже выбираю магазины и вьетнамский ресторанчик вместо поездки на автобусе к Вестминстеру. В конце концов, Вестминстер от меня не уйдет, а ресторанчик я сама никогда не найду. И неважно, что я не прониклась вьетнамской кухней, зато мне понравилась улица.
У меня есть мой Great Wilbraham, с моей любимой церковью, где я сижу вечером, в гулкой, пахнущей старым деревом тишине, нахально бросив Kitchen Witch одну на кухне, и есть свой Марч, о существовании в котором вышивального магазина я узнала еще дома в интернете.
А Кентербери мне так талантливо подарили, что он стал моим, несмотря на то, что исследовала его я не одна. Только великие маги умеют дарить целые города, да что там – целые графства, вместе с Дувром и замком Бодиэм и деревушкой Рекалвер на побережье холодного, розового в закатном солнце моря. А стекольщик и поэт из Кентербери – маг, сознает он это или нет.
Прошел час, кончился кофе (мокка с шоколадом), снаружи стих мелкий дождик и мне пора на занятия.
09.47